В бою обретешь ты право свое

В бою обретешь ты право свое

Был Мир пуст и безлюден. И только дикие звери бродили по степям и лесам. И пришли Творцы, и увидели Мир подобный чистому листу. И сказали — «Да будет Человек!». И сотворили Человека и жену его, и пса его и лошадь его, и кота его, и овцу его… И стало это началом Оймена, и стали люди пахать землю и растить скот…

В бою обретешь ты право свое

Вышел на палубу, солнце зашло, и небо окончательно почернело. Свет звезд не может пробиться через маскирующее поле. Впереди, по сухопутному, метрах в двухстах, темная громада Адмирала Трибуца. Он идет без огней, в режиме светомаскировки. Только на корме светит в нашу сторону точки двух светодиодных фонарей. Как я понял, наш рулевой должен держать эти фонари прямо по курсу и чтоб между ними было определенное расстояние. если мы сблизились с Трибуцем — огоньки фонарей разойдутся, если удалились — огоньки сблизятся. За нами следует танкер Печенга, точно так же держась за нашу корму. Парадный ход у нашей группы 13 узлов, это 24 километра в час. Для буксира это максимальный ход, для БПК и танкера — экономический, вот шлепаем потихоньку, приближаясь, как привидения, к Фуцьзяньскому проливу. Рядом молча курит Пал Палыч, а особист, как в той поговорке, всегда где то за углом. Ну и хрен с ними. Возвращаюсь в каюту, и ложусь спать, если что случится — разбудят.

В бою обретешь ты право свое

Вот и поезд подходит, раздалась команда, — Равняйсь, смирно! — Хе-хе-хе. Ребята стараются, грудь вперед, начальство глазами есть. А вот и оно родимое? Старший, на царя нынешнего похож, сразу видно, что родственник, только неуютно ему было тут, ой как неуютно, все руки не знал куда девать. Младший, усы рыжеватые, глаза светлые, ну вылитый немец, кстати, возрастом может чуть постарше нас. А с ними охрана, казачки императорского лейб-конвоя, вот нет у нас с ними взаимодействия, а это может быть опасно.

В бою обретешь ты право свое

(564-й) — На связи: полковник Агапеев, капитан первого ранга Карпенко и Одинцов. Добрый вечер, Степан Осипович. (База, Макаров) — Добрый вечер господа, с победой вас! (564-й) — Полковник Агапеев. Всех НАС с победой, Степан Осипович, завтра, к вечеру, надеемся, будем в Артуре. (564-й) — Капитан первого ранга Карпенко. Степан Осипович, ставлю перед вами вопрос о повторении рейда отряда крейсеров и установления морской блокады хотя бы на южном маршруте.

Книга В бою обретешь ты право свое (год 1904)

Капитана «Печенги» временно назначили комендантом береговой базы, а шесть десятков человек команды расписали по береговым службам. А, как известно, нет ничего постояннее временного назначения. Одну казарму разбили перегородками на комнаты, вон даже в некоторых окошках занавески видны, и поселили в ней моряков с «Печенги» и буксира, да прикомандированных к «Туману». С последними не знает что делать не только Макаров, но и мы сами. Они и в наше время были секретными до ужаса, а уж сейчас. Один лейтенант РТВ-шник, годный в наше время только для «пойди-принеси-подай», знает об электротехнике и электронике больше чем нынешние академики все вместе взятые. А что сказать о его командире, или о прикомандированных специалистах? Макаров Степан Осипович, он ведь не просто адмирал, а еще и ученый, хоть и кораблестроитель. Надо было видеть его лицо, когда он понял, какого уровня специалисты оказались в его распоряжении. Пришлось объяснять, что никакого смысла в немедленной отправке их в Петербург нет. Там их никто не ждет, нет ни материально-технической, ни финансовой базы. А единственный обладающий весом в высоких кругах человек, который мог бы их поддержать, все равно едет сюда. В нашей истории Великий Князь Александр Михайлович был крестным отцом русской авиации, в этом варианте ему доведется крестить и русскую электронику, поскольку авиация от него тоже никуда не убежит. Кроме того, я объяснил адмиралу Макарову идеологию «закрытых городов»

В бою обретёшь ты право своё, стр

Алгус Хераи командир Авалангского пехотного полка, или того, что в нашем понятии могло соответствовать полку, проснулся в крайне дурном настроении. Еще месяц назад под его командой находился примерно батальон — три сотни профессионалов-ветеранов: копейщики, мечники, арбалетчики. Потом Его Величество король Дев Каррот добавил ему шесть сотен ополченцев и стал называть это Авалангским пехотным полком.

В бою обретешь ты право свое (год 1904)

Я встаю из-за стола: — Товарищи офицеры, все О.Кей, он ваш. — а товарищи офицеры, у нас «представители заказчика», РТВшники из штаба Тихоокеанского флота, лейтенанты: Василий Смурной, это фамилия у него такая, угораздило же молодца, и Серега Злобин, и начальник их, капитан третьего ранга, майор по сухопутному, Степанов Василий Иванович. Хотя с этими «представителями заказчика» мы собственно последний год и работали. И собирали последнюю модель Изделия вместе, и тестировали. где-то, месяцев семь уже вместе работаем. И теперь они втроем будут нести вахты по четыре часа через восемь, так кажется у моряков положено и кроме автоматической записи параметров в log файл, будут каждые полчаса заносить данные в самый обыкновенный прошитый и пронумерованный журнал испытаний. Василий Иванович садится на освободившийся после меня стул. Ему запускать Изделие и его вахта первая. Ну это уже не в первый раз, мы уже делали пуски в Аденском заливе, только стоя на якоре. Тогда все прошло успешно, теперь же первый пуск на ходу, и первый такой продолжительный — на сутки. До этого самое крайнее испытание было на три с небольшим часа. Господи, иже еси на небеси. — проговариваю я про себя, наблюдая, как капитан третьего ранга подводит курсор мыши к тангенте «Пуск» и давит указательным пальцем на кнопку. В трюме под нами набирают обороты два дизель-генератора по 1100 кВт., рядом с изображением двух дизелей, оживают условные стрелки мощности на циферблатах, показывая то оба дизель-генератора вышли на крейсерские обороты. теперь тангента «Режим» — на антенные эффекторы подано рабочее питание. Столбик выделяемой мощности быстро растет вверх и чуть-чуть не достигает отметки 100%, рядом число 97,2%. Заходящее солнце, только что светившее в открытый иллюминатор, теперь видно как через темные очки. Еще раз бросаю взгляд на экран через плечо Василия Ивановича, параметры Изделия в норме, даже температура трансформаторного масла в усилителях антенных эффекторов. С этой минуты вся телеметрия изделия пишется на log файл и «в случае чего» можно будет анализировать причины сбоя или аварии, как черный ящик в самолете. Ну и кроме того, как я уже говорил, есть и журнал испытаний на бумаге, но это на крайний случай. Кроме коллег РТВшников, при испытаниях присутствует товарищ особист, капитан третьего ранга, Романов, какое отношение он имеет к тем самым Романовым, что цари и тому самому Романову, что ленинградский горком., но фамилия такая, что слова из песни не выкинешь. И еще некто Пал Палыч, куратор испытаний от вице-премьера оборонки Рогозина, фигура вообще таинственная, по слухам — человек Путина, не из последних.

Александр Михайловский — В бою обретёшь ты право своё

И опустится тьма! Тьма вечная и бескрайняя, Черный Всадник на Черном Коне — Отец Зла воцарится над миром, и уснут Светлые Боги. Ужас придет к людям, и будет царствовать в душах. Но за Краем Мира родится Сила! И придет она к людям! Вспыхнет Последняя Битва с Ужасом! И на Кровавом Поле будут выбиты его зубы и отсечена его правая рука…

Текст книги — В бою обретешь ты право свое (год 1904)

Русские спустили катер, загрузились, и помчался он к нашему пароходу. Вот именно, помчался, другого слова нет. Пена, брызги, скорость. Ну, наш капитан приказал сбросить им штормтрап и поднялись они на палубу. Пресвятая Дева! Парни, ростом небольшие, но мускулистые, как тигры, сами будто на пружинах, командир ими считай и не командовал, только головой мотнул, а все уже сделано, один на мостике возле рулевого, второй радиста из рубки манит: – ком, ком, камрад, – остальные по палубе рассыпались. Лица каменные, а глаза волчьи, вприщур смотрят. Не хотел бы я Германии таких врагов. При этом, все в черном, воинство адово, с ног до головы, только у тужурки ворот чуть расстегнут и тельняшка видна. Старший у них был офицер, лейтенант, сразу с капитаном в его каюту зашел, а солдаты, значит, на палубе остались. Никак нет, господин корветтен-капитан, все было цивильно, никаких утеснений пассажиром. Потом пара русских спустилась в трюм, проверить груз, ну груз, чай в тюках, все законно. Лейтенант, значит, откозырял капитану: – Счастливого плавания! – говорит и, – Семь футов под килем! – все как у вас у моряков положено, когда по доброму расходитесь. Спустились они, значит, в свой катер и к себе обратно помчались. Вот еще что, господин корветтен-капитан, таких карабинов, как у этих солдат я больше нигде не видел. Короткие, с толстым стволом и длинным изогнутым магазином, точно многозарядные, это я как инженер вам говорю. Да что вы, господин корветтен-капитан, не извольте сомневаться, никому о нашей беседе ни слова. Разве я не понимаю?

В бою обретёшь ты право своё

Третий — арбалетчики. Тяжелый кованый болт летел на тысячу шагов, на шестистах шагах пробивал легкую броню рыцарских лошадей, на четырехстах — доспехи самого рыцаря, на сотне — проходил сквозь щит и два слоя доспехов навылет. И в придачу к своей убойной силе обладал достаточно высокой точностью.

Доступ ограничен

«Просмотр реестра» на сайте http://eais.rkn.gov.ru/